— Вот и отлично. А теперь рассказывай, что там у тебя стряслось.

Я счел за лучшее выполнить ее просьбу, вкратце написав о произошедших событиях.

— Кошмар!!! И ты не остановил его?

— Как ты себе это представляешь? Кричать: заткнись, идиот?

— Верно.

— А у вас что?

— Да, в общем-то как я уже и говорила. Алеша вот стоит на берегу реки и о чем-то размышляет. Знаешь, я боюсь, что он все-таки туда полезет. Наверное, из-за этого волнения я и на тебя наорала. Ты извини меня.

Вот. Ангел во всем. Сама ведь понимает, что виновата, и приносит извинения.

— И ты прости. — Ой, что это я? Я же не ангел! Мне извиняться вовсе не обязательно. Вот зараза! Правильно говорят люди — с кем поведешься, от того и наберешься. Хм. Я почувствовал, как мои губы раздвинулись в ехидной усмешке. Интересно, а чего она от меня наберется? Черта с ангельскими манерами еще стерпят, а вот ангела с чертовскими…

За всеми размышлениями я совершенно упустил из вида Виктора Николаевича. А ведь он уже почти вышел. Еще бы чуть-чуть, и я так и остался бы стоять как дурак в комнате с тремя бессознательными типами. Бессознательными от слов «без сознания», понятно. Мой каламбур. Сам сочинил. Но вот интересно, что же придумал Виктор Николаевич и куда направился? Впрочем, в гадании не было никакой нужды. Можно все выяснить гораздо проще. Так и надо сделать, решил я, направляясь следом за отцом Алеши.

А направился Виктор Николаевич, оказывается, в церковь. Блин, ну как же эти грешники надоели с этими церквами. Что за странное представление — если сходишь в церковь, то тебе спишутся грехи? Грехи списываются за дела, а не за свечку, купленную за двести баксов. Слышал я, как двое из этих… новых грешников похвалялись. Я, мол, свечку поставил в церкви аж за двадцать долларов.

— О, — отвечает другой, — за мои грехи мне пришлось сотню выложить.

Тьфу, даже слушать противно было. Теперь и этот туда же. Интересно, сколько он потратит долларов из своего чемодана на замаливание грехов?

Однако Виктор Николаевич меня удивил. Войдя в церковь, он прихватил весь чемодан. Неужели так и отдаст? Церковь, к счастью, была не та, в которую попал Алеша. Возможно, здесь отцу повезет больше, чем сыну.

Никем не замеченный, я забрался на дерево и заглянул в окно. Вот ведь зараза, ну почему я не могу войти внутрь? Понастроили тут всего! Даже подслушать разговор не могу. Никакие мои умения не действовали в церкви. С досады сплюнув, я спрыгнул с дерева и направился к выходу. Остается только ожидать отца Алеши здесь. Тот появился минут через сорок в сопровождении священника.

— Тяжелы грехи твои, сын мой, — вздохнул священник.

— Святой отец, вы мне верите? — В голосе отца Алеши слышалось такое отчаяние… — Мне ведь некуда больше идти. В милиции меня ведь сразу в больницу отправят. Скажут, допился. Черти мерещатся.

— Возможно, это и белая горячка, — вздохнул священник. — Возможно. Однако деньги в чемодане настоящие. От этого никуда не деться. И ясно, что вашему сыну нужна помощь. Какой же я буду священник, если откажу в помощи нуждающемуся?

— Благодарю вас, батюшка.

Священник перекрестил Виктора Николаевича. Я аж вздрогнул. Во блин, угораздило же нарваться на истинно верующего. Впрочем, в моем случае это хорошо.

— Что, наблюдаешь?

Ну конечно! Только его тут и не хватало! Воспользовался тем, что я отвлекся, и вот уже тут как тут. Я медленно обернулся.

— Ксефон, опять ты. Ну что тебе от меня надо? У тебя что, своего задания нет?

Ксефон оскалился.

— И не надейся! — После этого странного высказывания он исчез. Но тут же из воздуха появилась его голова. — А задание свое ты все равно не выполнишь! И останешься на второй год!

Ксефон снова исчезнуть не успел. Смачный щелчок в лоб выкинул его из морока, и он с воем рухнул на землю. Я моментально исчез. А вот крики Ксефона привлекли внимание окружающих. Вокруг стали собираться люди.

— Эзергиль!!! — вопил этот придурок, бегая по кругу и махая руками. — Я знаю, что ты здесь!!! Дай только добраться до тебя!!!

Разбежался. Прямо вот так и дал. А по по не хо?

— Мальчик, что с тобой? — участливо спросила Ксефона какая-то старушка. — Ты чегой-то потерял?

Ксефон зло зыркнул в ее сторону. Но тут подошли священник и Виктор Николаевич.

— Что с тобой, сын мой?

— Какой я вам сын, хрыч старый!!! — уже в бешенстве завопил Ксефон, не разглядев, с кем разговаривает.

Священник положил руку ему на плечо… Вот это был вой. Плечо под рукой священника задымилось. Одежда в месте прикосновения моментально прожглась. Ксефон с воем бросился бежать. А на плече у него сквозь подпаленную одежду отчетливо проступал отпечаток пятерни священника. Как клеймо. Да, а священника я все равно недооценил. Чтобы вызвать такую реакцию у черта на простое прикосновение… даже святым подобное не всегда удавалось. Впрочем, тут все понятно. Святые, на то и святые. Они вынуждены соблюдать существующие правила игры. Это только человеку дано изменять правила… если захочет, конечно. Ведь человек гораздо сильнее любого святого… или дьявола, в зависимости от того, какую дорогу изберет. Этот же священник явно был из тех, кто хочет менять правила. И меняет. Да-с, такому лучше на дороге не попадаться.

Священник же был чуть ли не в ступоре. Он озадаченно смотрел то на свою руку, то на то место, где еще минуту назад стоял непонятный мальчишка. Рядом крестились старушки, шепча молитвы. Тут священник словно очнулся, ухватил за руку Виктора Николаевича и выволок его из толпы.

— Теперь я вам верю.

— Это…

— Да. Это был кто-то оттуда. Иначе с чего это его так обожгло от одного моего прикосновения? Черти не выносят прикосновения распятия. А у меня ведь есть оно.

Тэкс. Похоже, я перехвалил священника. Тот, кажется, так и не понял, что дело не в распятии. Дело было в нем самом. И если бы до Ксефона дотронулся какой-нибудь другой священник, пусть даже с ног до головы увешанный распятиями, то это не обязательно вызвало бы такую реакцию. Виктор Николаевич просто не понимал, как ему повезло. Вот если бы и его сын нарвался бы в церкви не на того урода… Да, как бы все проще было.

Священник и отец Алеши тем временем успели отойти довольно далеко. Пришлось догонять и пристраиваться рядом.

— Вы подождите меня, — говорил священник. — Я сейчас переоденусь и спущусь.

Священник долго ждать себя не заставил и вскоре уже вышел из пристройки к церкви в обычном костюме. Виктор Николаевич, до этого нервно прохаживающийся перед крыльцом, бросился к нему. Священник же был задумчив.

— Знаете, Виктор Николаевич, что меня смущает в вашей истории больше всего?